Дело шло к новому году.
read moreЯ позвала тебя домой. Не знаю как. Не помню, зачем.
Мы пили чай. Ты выбрал музыку в плэйлист. SUM41, SOAD, STATIC X….
Знаешь, бывают лирические трэки для любви. Мягкой, невинной. Бывает музыка, для ссор. Музыка для расставаний. Грусти…
Я выключила монитор так, что бы комнату поглотила тьма зимнего вечера. Я могла бы найти тебя на ощупь. Я могла бы найти тебя по запаху духов. Под стенкой, на моей большой кровати.
Я сидела, обхватив колени руками. Что-то слушала. Думала. Напевала.
Ты говорил о людях. О девушках. Ты смеялся над многими. Называл себя "шутом".
Мне было до странности неловко и страшно.
Ты лег на покрывало, на живот.
Глаза давно привыкли к темноте, так что мягкий и близкий твой силуэт здорово прорисовывался в ней.
Я протянула ладонь и провела кончиками пальцев от поясницы до затылка, по позвоночнику, сквозь свитер…
- Шея… ,- подсказал ты.
- Когда прикасаются к моей шее, я не могу сопротивляться.
Что-то веселое звучало в твоем голосе и я прослушала фразу о том, что ты переборол в себе это, когда девушки начали пользоваться.
Тайное оружие.
- Не верю.
Мои слова, слишком громкие, для вечерней темноты комнаты.
Не знаю, как происходит и что случается, когда людей сводит, сталкивает судьба.
Я склонилась и поцеловала тебя в шею. Как раз там, где был воротник, заблаговременно тобой расстегнутый… Приятный запах сладких духов, теплой ткани и тела… И странное ощущение того, что это никогда больше не повторится…
Я не успела уловить момент, когда ты начал дрожать от моих поцелуев.
Как-то трудно дышать.
Сжимать покрывало длинными, белыми пальцами….
В следующую секунду случилось странное, дикое!
Ты повернулся в моих ладонях и вдруг впился в мои губы своими губами.
В темноте мои глаза стали шире. Сердце забыло биться на раз-два-три…
Стало тихо. Закончилась песня.
В голове все еще играла знакомая мелодия.
Ты смотрел на меня сквозь ресницы.
Будь во мне хоть капелька смелости…
Прощались мы в коридоре.
Мои руки дрожали.
Я сослалась на холод и сбежала домой….
- С тебя ответный визит!
•••
Первое января. Холодный день… Я надеваю черное белье. Черный гольф и рубашку. Крашу глаза и губы… Черное пальто, голубой шарф…
Он встречает меня на остановке.
Магазинчик «Фора», покупаем сладкое…
На тебе, мой мальчик, белый мягкий свитер. Красная шапка и шарф.
Я шучу и нервничаю, как будто это не обычный дружеский визит.
Два абсолютно одиноких человека.
- Так ты сказал.
Загнаны в рамки одной комнаты.
Сидя на полу, смотрят "Ночь в музее".
Кусают губы. Едят конфеты.
Сжимают пальцы.
Переглядываются…
Твои ладони на моей щеке. Странный звук защелки твоей двери. Громкость вверх…. Моя рубашка на полу…. Я думаю о том, что не взяла с собой косметичку.
Ты вытираешь стрелки на моих глазах, говоря, что девушки-кошки остались в прошлом.
Мой мальчик всегда принадлежит себе. Шуты ведь никого не приручают и не дают себя приручить. Я смотрю на тебя, отталкиваясь. Я больше не хочу, что бы это продолжалось, мне хватило фильма и конфет, абсента в стакане из под колы, и одного долгого поцелуя в ямочку между лопатками. Я ухожу.
Надеваю наушники, сую в карман плэер, подаренный вчера.
И мне не жаль… Только …
Ты смотришь в зеркало через мое плечо… Ты будешь держать меня за руку в маршрутке. Крепко сжимать мои пальцы. Смотреть в окно.
Ты будешь целовать мои глаза в лифту, не боясь, что двери откроются случайно на неизведанном этаже. И там, сидя на моей кровати посмотришь на меня.
- Я ведь тебе совсем не нужен…
Я не найдусь, что сказать.
Я не увижу тебя еще пол года… Или больше….
Много больше. Несколько вечностей подряд…
••••
Мы смотрим в монитор под одним углом, но видим в нем разные вещи. Наши точки зрения не совпадают. Но совпадают наши желания.
Я глажу твою спину, едва прикасаясь кончиками пальцев. Очень легко. От созвездия родинок на шее до рубежа одежды. И она не может остановить мои трепетные пальцы, но это делает твой взгляд, скользнувший по дуге и разделивший мое лицо на две половины.
Я отнимаю ладонь и неохотно опускаю ноги с кровати.
Ты опережаешь меня на доли секунды. Я успеваю заметить, как потолок несется в лицо, но когда кажется, что уже слишком поздно… я замираю. Ты держишь меня крепко, обняв за коленки… А я держусь за твой шкаф, как за соломинку держится утопающий.
Мой голос не нарочно дрожит.
- Чисто у тебя на шкафу…
Не вижу, улыбаешься ли ты.
Бережно опускаешь на пол, и я впиваюсь в тебя пальцами.
- Испугалась…
Я не нахожу твои губы. Они сами меня всегда преследуют. Понимаю сейчас. Слишком глупо.
Два абсолютно одиноких человека, которые друг к другу ничего не испытывают.
Я мысленно ломаю тебе пальцы, пока ты расстегиваешь пуговицы индусской моей рубашки. Но стоически молчу.
Кот у двери смотрит на меня угрожающе. Я узнаю в его сиамской натуре нотки своей… Характер ревнивого собственника.
Назло коту запускаю пальцы в твои волосы.
«Ага,видал?! Он сейчас только мой»…
То ли кот не понимает, то ли я ему надоела.
- Доиграешься…
Говоришь ты, намекая на то, что моя воля может в любой миг оказаться сломленной твоей. Мне хочется сказать: «докажи», но ладони слишком крепко сжимают талию, что бы мне приходилось сомневаться в твоих словах…
Ничего не спасает.
Дерзить нет времени.
Твои пальцы в опасной близости.
Закусываю губу.
Дверь заперта на защелку. Восемнадцатый этаж открывает вид на пустырь.
Мой крестик, лежащий на столе, как незримый щит, которого меня лишили.
Перевариваю мысли с отрезвляющей скоростью.
- Я не хочу.
- Почему?
Я не знаю.
- Я не знаю.
Время идет обратно, собирая минуты, как паутинки собирает бабье лето.
•••••
У тебя - девушка, у меня - парень.
И первое октября, день, когда начинаются пары в нашем университете.
И это "привет-привет", не бывает ничего банальнее. Я долго и трудно лечила себя, писала стихи, была неосторожной, пыталась не смотреть под ноги и бегать перед машинами. Я больше не хочу ничего, что хоть самую малость было бы на тебя похоже. Я все сделала своим.
- Что ты делаешь после пар?
Иногда я хочу соврать. Просто так, без угрызений совести. Но скрепя зубами я говорю: "у меня нет планов", и знаешь что? Мы идем выбирать мольберт для твоей девушки. Мне смешно и странно. Мне никогда не дарили мольбертов.
Ты всем недоволен, капризничаешь и бросаешь эту затею. Так ли ты хотел этого мольберта, дурак?
Я ем курицу из твоей тарелки в японском ресторане, и роняю суши в соус. У меня подрагивают руки. Очень короткая стрижка. Черные вещи. Я - мальчишка, мне абсолютно без разницы кто ты. Ты - демон. Я хочу обращаться к свету, и игнорировать всё плохое.
- Ты смотрела "12"?
Я игнорирую плохие предчувствия.
- Нет.
- Поехали ко мне? Посмотрим…
Неужели ты думаешь, что я куплюсь?
И ты прав, черт возьми...
В твоей комнате все по-прежнему. Картина с маками на стене. Мы купили печенье и конфеты, много сладкого для счастья. Я пойду на балкон, подразню тебя и проверю. Балкон - это место, где обнимаются люди, потому что им мало свободы для двоих. Но я стою и смотрю в окна с 18го этажа на пустырь и дома, и ты стоишь за моей спиной, ничего не делая, не уныло, а как-то задорно. Это хорошо и даже здорово. Мы - правильно себя ведем.
Правда в комнате ты садишься на кровать, ловишь меня за руку и роняешь на себя, словно я бумажная. Переворачиваюсь на спину, давая тебе возможность остаться тут одному.
- Не уходи...
Какой ты жалкий и беспомощный. И как глупо себя ведешь. Ты опять резал руки и прячешь шрамы. Я присяду на край кровати, а ты - положишь голову на мои колени. Мы будем молчать. Кушать, смотреть фильм. Молчать на остановке. И на этот раз, я поеду домой одна. Теперь ты думай, что больше никогда меня не увидишь.
Но однажды другим летом, встреть меня больную, желающую умереть в вестибюле университета, разверни перед моим лицом газету недвижимости и скажи, что ищешь квартиру для себя и жены. Именно в тот момент, когда я скажу "ты знаешь, я давно должна была тебе рассказать..."
И смотри, как я бледнею, как дрожат мои руки, как горят. Разреши обнять тебя на прощение.
Одумайся. Позвони. Проси прощения, говори, что-то о шансах. Говори, что так нехорошо, что неправильно. Что "женой" ты зовешь девушку, что она маленькая и глупая. Знает меня заочно, и очень боится.
Я скажу тебе самую любимую мою фразу:
- Мне уже все равно....
Помнишь..?
••••••
По возвращении домой она замечала, как слой пыли на кнопке звонка становится серьезнее. В тишине коридора набойки почти звенели. Звуки шагов поглощали стены и лампы, едва освещающие проход.
Она застыла, не донеся ногу до коврика у входной двери...
А в квартире забыли погасить свет, и он прямыми линиями поделил комнаты.
Отстранился от пола потолок на три метра почти, и неприятно тонул в полуночной грязи - темноте.
- Входи...
Блуждающая улыбка едва тронула губы, и глаза не случайно затуманились чем-то похожим на нежность.
- В доме нет ...
Что она хотела сказать, не знала сама, только машинально нашла его губы, скрепила недосказанную фразу поцелуем и легким движением сбросила с плеч серую шаль.
Ткань легла под ноги и слилась с тенью, больше похожей на бесформенное, несуразное пятно. Какие неприветливые темные краски!
Проследила за его взглядом, скорее додумывая, чем видя его глаза. Хотела убедиться, что они выражали не то интерес, не то желание.
О любви, конечно, не было и речи.
Их любовь еще девственно... нетронута - так она клялась себе.
По его рукам, изрезанным и прошитым, пробежали мелкие мурашки, словно неуловимый электрический ток - она поднесла их к губам. Трепетно и легко. Почти неразличимо. С ленной женской грацией. Со вздохом.. Она целовала его руки и осознавала, что этот привкус крови и этот запах возненавидит навсегда. Навсегда-навсегда.
Потом был свет в замочной скважине двери в кухню. В каждой двери, где были замочные скважины. Квартира будто взорвалась люминесцентными бликами. Резало глаза до слез, а они пили чай и смотрели друг в друга через стол.
Разговор завязался и развязался. Этот узел не был тугим, скорее - слишком слабым, что бы удержать ее от мыслей, куда иногда проваливалась с головой.
А мысли источали зловоние. Странный запах отчаянья и противный дух безнадеги. Отогнать их не было возможности, но все же она встряхнула головой.
Он понимающе улыбался уголками губ, глаз.. Уголками кухни, ночи за окном, приятного тепла чашек. Наверное, он мог читать мысли, но никогда не рассказывал. Хотя, обычно говорил много, веско, с расстановкой...
Он - сын сентября и стечения обстоятельств. Желанный и ожидаемый, но всегда неудовлетворенный богатствами жизни. В его волосах спрятался последний летний луч, никогда не найти, не отнять. И глаза.. Просто блики из луж дождевой воды. В таких машины оставляют радуги. А в его - только серый дождь. Серые глаза с поволокой темных искорок.
Эта мигрень. Первые ночные схватки души, когда чувство рождается болезненно, трудно.
Это запах духов, зависший над столом, перетертый с дымом сигарет. Он останется навсегда на кончиках ее ресниц, куда оседал, пока они переходили из комнаты в комнату.
- Где темнее...
Он лег на кровать. Почти упал.
Белый, мягкий, такой воздушный контур тканей развернулся под ним, принимая в себя, как в саван. Простыни.
А сейчас... Это только его ладонь на душе, что проглядывалась сквозь тонкие стенки клеток. Грудной и квартирной.
Перетягивая воздух из легких в легкие. Разменивая последний вздох на много мелких дыханий... он был нежен и тих. Движения были рваными, схематическими. Тени отброшенные в угол, суетились пунктирами. Она впитывала в себя каждое мгновение, боясь закрыть глаза, боясь пропустить ту секунду, когда что-то украдут у нее навсегда-навсегда.
Когда вдруг больно отозвался будильник.
Бросил крик свой в сторону кровати, в надежде испугать сон. Но тот ушел еще раньше, она смотрела в стену.
Пустота под рукой. Тишина в заутренней осени.
По щекам неуловимо били минуты и слезы стекали в подушку. Сон не оставил после себя ни тени его, такого любимого, только привкус на губах и тому, уже больше вечности, кажется...
Если твоя осень сходится с моей только в полуночном странном сне... Не посещай.
Пыль на звонке. Крепкий запах духов.
И стук каблуков в коридоре.
Я всегда. Вернусь одна.
•••••••