... У ее светлых бедер чудной изгиб, и спуская кокетливо свой чулок, она вдруг принимает печальный вид,.. упаси меня Отче, жалеть ее. О, Гордыня, как страшно в нее вросла, как сожгла подчистую святую суть. Поднимается в крестном пути рука и ложится на томную эту грудь.. В том как крестят блудниц есть какой-то смысл, - превращая любовниц в своих ягнят, что под вечер в кварталы идут пастись, что бы утром крещенными стать опять. О как ложны надежды, как страшен грех... В этой рясе я чист и такой как есть... Она снимет с меня мой нательный крест, отдаваясь бесплатно, какая лесть. Все мы так одержимы, мы жжем костры, мы кончаем от вида дымящих тел, Hexenhammer рождает порок, а спесь разгоняет по жилам его веками. Я люблю ее тело и этот страх - трепеща и робея, врываясь внутрь... церковь мне не осмелится потакать, и поэтому пепел ее раздуть..
И поэтому утром ее сожгу,
подаваясь вперед, вдыхая дым..
Страсть к раздавленной жертве - скупая медь.
Я люблю ее так, как любил Иуда, ... так как любят монахи печальных ведьм.