В одной руке держу эскимо, уже изрядно растаявшее, как я погляжу.
В другой – утреннюю газету.
Человек, хорошо знающий меня, газете бы удивился больше, чем мороженному… Но так уж вышло, что сегодня опознавательным знаком служит оно! Холодное лакомство, имею ввиду…
И сижу я посреди парка аттракционов уже четыре минуты, как последний балбес. А мог и спать дома.
А мог и пялится в монитор, нахлобучив на голову огромные техники… Или сидеть у Солохи, потягивать крепкий кофе, через дурацкую трубочку….
Всё мое чудное любопытство.
С этой девочкой познакомился вчера вечером. Значит, общаемся мы по мэйл агенту, а она мне говорит, мол, слыхал о Последнем секрете?
Да, приходилось читать… Этот, как бишь его… Тот, что «Империю Ангелов» насочинял. А она: «нет», а что нет?
Говорит, что знает, как этот Секрет стимулировать, не вскрывая мозг.
Я и заинтересовался.
Это покруче оргазма будет.
Да любой на моем месте купился бы.
________________________________________
Голгофа
Если задать в строке «Поиск» в Google вопрос о «катастрофах ХХ века», заботливый поисковик выдаст вам 53 информационных страницы.
Ссылки на информацию об украинских катастрофах того же периода занимают на 3 страницы больше.
А мои личные катастрофы потянули всего на 2 страницы.
Подведя итог: я имею на 50 страниц меньше значения, чем весь мир в период от Января 1900 до Декабря 1999го.
Много это или мало?
________________________
Если открыть этот блокнот на первой страничке, где кто-то тщательно высушил пару листков зверобоя и подписал мелким убористым почерком, похожим на аптекарский «Hypericum perforatum», можно почувствовать странный запах усталости и отрешенности.
Вместо того, что бы листать книжечку в белой, затертой тряпичной обложке со множеством бумажек торчащих со всех четырех сторон, я по переменно смотрел то на землю, где ее подобрал, то в небо, от куда она, кажется случайно свалилась. И там, в траве я упустил важную деталь.
Рабочий перерыв заканчивался, так что мне нельзя было больше терять времени: приобрел в автомате чай с химическими заменителями лимона в небольшом коричневом стаканчике, и посербывая направился в сторону центрального входа.
Я работаю на крупную компанию по сбыту текстиля, постельного белья, всяких женских штучек… Не знаю, чем они там еще занимаются, не моя сфера деятельности. Вместо этого я копошусь в металлических коробках разнообразных форм, которые любовно называю «гробстерами». Это моё основное занятие – обеспечивать тех поддержку местных PC.
Собственно, для этого я учился, и на этом я зарабатываю деньги. Так что, не жалуюсь.
________________________________
Мой сосед, которому теперь должно быть уже под шестьдесят, а тогда было всего 20ть, любил показывать мне фотографию этой девушки. Как бишь ее звали… (В те времена была мода на всякие прозвища.) Она была Маргаритка. Или просто Рита. Хотя по паспорту, самая обычная Аня.
Они познакомились тут же, во дворе нашей гостинки, дома № 51 по улице Заводской.
Его мать была продавщицей в швейном отделе универмага, отец выпивал. И мой сосед был не то, что бы плох, но и не идеален. Скорее, обычный молодой человек, которого уже неудобно назвать подростком, но и мужчиной не назовешь.
Она шла вдоль мусорных баков, кутая плечи в тоненькую и пеструю шаль. Таких здесь не видали со времен войны. По тогдашней моде ее длинные и черные волосы свободно спадали на плечи, а лоб был перетянут вышитой тесьмой.
Рита была хиппи. Ребенок цветов. Не от мира сего.
Он стоял поодаль, считая ворон. Когда не было работы, они с друзьями собирались тут же на лавочке играть в домино. В тот день никто не пришел.
Рита остановилась и долго изучала его лицо. Так как летом и в такую жару людей во дворе больше не было, им невольно пришлось встретиться взглядами. В огромных серых глазах было что-то нездешнее. Что-то чужое и не родное. То, что хотелось приручить. Мой сосед по молодости, то ли по глупости, отпустил шутку в ее сторону. Рита осеклась, но не сдвинулась с места, а вечером, они уже сидели в беседке и пили газировку.
_______________________________________________________
Мой Бог не рифмуется с капищем
Где некому высечь искорки.
И жертвы не все оправданы.
Только им давно возвели кресты..
Мой Бог, не на мне лежит вина.
Любить постороннего меньший грех…
Моленьям о смерти уж нет числа,
Меня же невольно всё душит смех.
Мой мир не рифмуется с теменью,
Что нынче вошла в свои права.
И входы завалены мебелью,
Что я влюблена - не моя вина.
_______________