Autumn dream
Тот самый период ООО (особо осеннего обострения), когда мы с Юй написали
Главные герои: Иноран и Сенрин...
Главы идут по очереди, одна от имени Сенрина, другая - Инорана, соответственно.
Глава 1 СенринЗакусываю ластик карандаша, вожу им по губам, глядя в окно.
А за окном…
Осень и холодный ветер бросает охапку листьев в забор; запах опавших терпкий и сырой.
Схватываю самый рыжий лист на лету, срисовывая его в блокнот. На память.
Пара ужасно скучная, просто не куда себя деть от этой невозможной вязкой жижи, в которую превратились слова преподавателя.
Всё словно плывет вокруг…
Сегодня пятница. Последний час занятий. Пролетает… Проползает очень медленно.
В коридорах уже звучит какая-то веселая возня. Развешивают гирлянды бумажных тыковок к Хеллоуину. Я не участвую, мне лень. Я вообще осенью ужасно ленивый. Кутаю ладошки в бардовый шарф, поправляю свой темный осенний плащ. И с удовольствием теряюсь среди осенних тропинок парка, что окружает стены главного корпуса.
Сейчас бы горячего зеленого чая. Рисовых лепешек.. Да… А вместо вкусных запахов в моё лицо летит какой-то особо быстрый лист, ловлю его двумя пальцами.
Детская эйфория заплёскивает от мысли, что этот трофей можно повесить на стену до следующей осени.
Осень моё любимое время года. Высокое небо, переливы дождей в волнующихся водах пруда и эти рыжие обрывки чьей-то романтической пьесы. Стелятся под ноги…
2 ИноранМоя жизнь?
Как всегда.
Фруктовая жвачка, бесмысленная песня в плейере, звенящяя мелочь в кармане, а в сердце - осень.
Я не считаю себя романтиком, но сегодня изнутри разрывает что-то огромное, заставляющее смотреть в хрустальное серое небо, а затем хватать умирающие желтые листья и подбрасывать их - пусть летят ввысь, пусть! Я не посмотрю, что они падают...
Люди в парке смотрят кто понимающе, кто раздраженно.
Я прячу подбородок в воротник куртки. Присаживаюсь на скамейку. Последние минуты осенней сказки, а дальше - как всегда.
Работа, на полставки, после лекций, подгоревший ужин, пропахшая сигаретами ночь. Устало наклоняю голову. Улыбка сама растягивает губы.
Желтый лист прилип к моему нагрудному карману, как орден. Я хватаю его за черенок и пускаю по ветру. Ветер подхватывает его...
...чтобы втемяшить в твое лицо. Ты проходишь мимо моей скамейки. Но ты шустрее. Ловишь листок двумя пальцами.
Я боюсь что ты сожмешь его в кулаке и вышвырнешь, вышвырнешь мою осеннюю мечту, разобьешь хрусталь неба и тяжелую магию осеннего вечера.
Но ты не делаешь этого, глядя на лист, словно понимая...
Шарф - бардовые росчерки на ветру. Я улыбаюсь.
- Hi, sexy, - задорно бросаю, поднимаясь со скамейки. Пора уходить. Меня ждет моя обычная жизнь, правда? Три шага прочь от тебя, оборот: ты стоишь с листом в опушенной руке, глаза огромные, бесконечные...шарф мечется вокруг горла. У меня шарфа нет и ветер зябко задувает за шиворот. Меня безудержно тянет на детскую шалость...
Моя жизнь?
Как всегда?
Сегодня я встретил незнакомца, которому просто показал язык в парке.
3 СенринИ он так просто ушел. Пока я думал, что ответить на его ребяческую выходку он ушел!
И моё «well hi!» пущенное вслед, выглядело как-то неуверенно.
Застыв в самом центре осеннего парка, я пошевелится не мог!
Спустя долгие минуты, всё же «взялся за голову», лист сунул в карман с какой-то полу нежностью, полу задором.
Я не запомнил дорогу домой. Вся она смазалась, блекло выцвела на фоне зеленых глаз незнакомца из парка. В моей голове словно взорвали новогоднюю хлопушку, одновременно залив всё пространство карамелью мыслей о ком-то едва увиденном, но уже до странности близком.
- Эх, ксо… ,- на подходе к дому я всё же вспомнил, что не купил ничего на ужин.
Ну и ладно! Мне решительно не до того сейчас.
Захлопываю за собой дверь, стягивая шарф с шеи… Он влажный и пахнет любимыми сладковатыми духами.
Ванна. Кухня. Чай. Постель… Два канала телевиденья. Выключаю и смотрю в потолок.
Это просто осенняя тоска. Одинокий листок лежит под подушкой, жжется через ткань.
Если бы я встретил тебя еще раз, я бы знал что сказать… Надеюсь. Я бы купил нам мороженного, его так романтично есть осенью, когда холодно, и можно потом греть твои руки в своих…
Я усиленно трушу головой, заставляя волосы биться на подушке. Что еще за мысли в голове. Это немыслимо…
Утро, оно так долго не наступает. Почему? Всю ночь провёл в ожидании него, а теперь… Я вяло ворочаюсь под одеялом, нечленораздельно ругая бессонницу.
Но после крепкого кофе, уже бодро стою на ногах.
Брюки темного вельвета, рыжий свитер, обувь, плащ и шарф. Успеваю на ходу взглянуть в зеркало. Да, немного уставший, но ничего.
Субботнее осеннее утро еще не выгнало никого на улицу, а я почти бегу, стараясь при этом удержать полы плаща.
Если я приду сегодня в парк, я найду там тебя, моя осенняя мечта?
4ИноранВсё, как я и думал.
Работа, ужин, посиделки на кухне с сигаретой.
Почему вдруг эти привычные занятия приобрели такие краски? Почему в ушах шумят листья? Почему?..
Сигаретный дым наполняет изнутри, его серебристые клубы витают в пространстве - свет выключен, из распахнутого окна ползет холод, но руки дрожат не поэтому.
Я опускаю веки и не помню лица.
Только глаза, которые больше и непостижимее мира, и росчерки бардового шарфа.
Сигарета, затяжка, пепел падает на стол...пустота.
Ты, виденый один раз в жизни, владеешь безраздельно всем моим существованием.
Я ушел в осень, а ты остался там, в теплом круге фонарного света.
Что ты подумал обо мне, растрепыше с перепачканными руками?
Что я издеваюсь, дурачусь, смеюсь?
Наверное да.
Но мне это не поможет - ты владеешь мною, это жжет меня изнутри.
Впервые виденный...
Сигарета, затяжка, пепел...все по новой.
Я бы поделил твой чертов шарф на нас двоих.
Так и уснул за столом, уткнувшись щекой в столешницу. Тело онемело - холод, неудобная поза...
Из груди рвется кашель - простуда.
Из сердца рвется рев тоски.
Осенняя мечта...
Душ, таблетки, кофе, сигарета - утро.
Свитер с горлом.
У меня ведь нет такого шарфа, как у тебя, правда, sexy?
Я сегодня пойду в университет через парк. Люди ведь иногда ходят изо дня в день одними и теми же дорогами, правда, sexy?
Интересно только к кому это относится - к тебе или ко мне?..
5СЯ ждал тебя очень долго, Зеленоглазая мечта. Так долго, что кончики пальцев превратились для меня в маленькие льдинки. Не спасали карманы.
Я сидел на твоей лавочке, обходил ее кругом. Я нашел только окурки и смятую пачку из под сигарет. Если это ты…
Осень полноправно жгла меня своим цветом охры и сепии, я не мог больше терпеть одиночество и влагу сотен маленьких тропинок, которые никогда не приведут меня к тебе.
Откидываясь на спинку промерзшей лавки, я прокалываю осеннее небо взглядом, разбивая купол кроны на маленькие ровные куски. Один мне, другой тебе, третий осени за то, что она дала мне тебя.
И это небо… Обласканный им, я почти засыпаю от холода. Щеки становятся серебряными, хрупкими.
Я ждал тебя очень долго, пока на губах не замерзло последнее слово.
Вскакиваю на ноги, словно ото страшного сна. Парк. Осень. Лавка. Утро.
Прости, что ждал тебя недостаточно!
Уже выходя на людные улицы моего города, теряясь в толпе, я все еще вглядываюсь в лица прохожих. Я найду тебя. Даже если мне придется приходить в парк каждое утро. Я всё равно найду тебя!
Меня увозит маршрутное такси. И только в его недрах, сидя у окна, я понимаю, что шарф остался где-то позади. Словно бордовая метка в том месте, где осень не дала мне тебя во второй раз.
6ИИду-бреду...
От кашля перед глазами красные точки. Утро рванное, то золотое, то серебристое.
Я заберу себе золотистую половину, хорошо, sexy? А ты забирай меня.
Пырк дышит сыростью. Листья намокли, слиплись, больше не подлетают, когда я пинаю их ногой.
Тропинок тысяча, но дорога к тебе - одна.
Чем дальше я иду по ней тем быстрее бьется сердце, тем медленнее идут ноги.
Тот самый фонарь...
Первым я вижу его из-за поворота дорожки, и замираю на месте.
Здесь ты стоял - воплощение низкого осеннего солнца.
Кашель дерет горло, но я продолжаю идти.
Скамейка. Роса на листьях вокруг нее сбита, а на ней самой...
Смех, слезы, радость, боль.
Ты был здесь? Ты ждал меня, sexy?
Прости, это я виноват, что пришел поздно.
На скамейке лежит сброшенный с твоей шеи игривой рукой осени "тот самый" шарф.
Бегу вперед, ничего не замечая вокруг. Спотыкаюсь на предательски скользких листьях, падаю прямо на колени перед скамейкой. Снова кашель, снова смех; осень подглядывает из-за крон деревьев солнечными бликами, пока я беру твой шарф в руки и прижимаю к лицу.
Он едва теплый...остатки твоего тепла, sexy. Он пахнет чем-то сладким, неуловимым...тобой. Слезы.
Я бегу, бегу, не глядя по сторонам, ты был здесь совсем недавно...
Но это бесполезно. Я не найду тебя в этом бесконечном парке.
Успокоится, только успокоится...аккуратно намотать твой шарф на шею, как что-то хрупкое. Вернутся на нашу скамейку...я теперь буду ее так называть, ладно, sexy?
Сесть, закурить...
Ключи - вон из кармана, полосы на дереве, буквы, два слова.
Hi, sexy
Знаешь, а ведь с твоим шарфом я уже почти не кашляю.
7СНовая заказчица оказалось видной персоной. Особенно видной была ее грудь, втянутая в тоненькое платьице. Как-то не по погоде оделась, наверное, добиралась в наш офис на своей машине. Я мимоходом глянул в окно. Так и есть…
Девушка угнездилась в кресле, эффектно закинув ногу за ногу, и ее пальцы тои дело лавировали между волосами. Черными, как смоль…
- Я могу предложить вам спальню в двух цветах, вишнёвом и зеленом…
Вырвалось у меня, и я весь озяб, представив сочетание.
- Вишневом, как варенье?
Спросила меня она, подаваясь вперед.
Нет, как волосы моей мечты.
Я представляю тебя в этой спальне, на подушках, и не могу удержать вздоха.
- Что с вами?! Я согласна на любой цвет, пускай только это будет работой ваших рук…
Окрикивает меня девушка, и слова льются каким-то осклизлым киселем из ее губ, замазанных персиковым блеском. Он наверное, до нестерпимости сладкий. Приторный. И эти духи, ими пропах весь офис. Она тянет ко мне ладонь…
Я ощущаю, как в моей душе колется твой листок.
И позывы к рвоте подкатывают к горлу. Девушка. Она тянет ко мне ладонь…
Я вскакиваю, опрокидывая стул. Немая сцена не длится долго, я уже вышел на улицу, оставив всё позади.
Я не могу так работать. Твои волосы, твои глаза, они не дают мне покоя.
Я уже знаю, что сегодня меня отчитает по телефону отец. Может, даст отпуск на недельку от дизайнерского дела. Что угодно, я согласен на что угодно, лишь бы быть не там наверху, а там на верху с тобой!!!
Пересечение улиц, напоминает мне пересечение судеб на ладони. Какая-то из этих дорог ведет на запад, к дому, другая к деньгам, третья к любви.. Кто-то скажет, что я лишился рассудка. Нет. Это просто осень. Расчленение мыслей в голове.
Что-то влечет меня в парк, я знаю, что не найду там мечту… Но всё же…
Ищу для себя хороший повод – мой шарф! Его нужно вернуть.
Оставляю следы на дорожке. Переставляю ноги неспеша, словно упиваясь каждой секундочкой промедления. Гремит над головой, и я жду этого немого затишья перед бурей, как ждут порыва ветра корабли в море.
Дождь уже стучит по плечам, по носу, смешивая цвета, слизывая ресницу с моей щеки. Я не успел загадать желание!
Я огибаю дерево, выходя к лавочке. Мысли заняты тем одним… Тобой. Как же ты сейчас? Не заболеешь от осеннего дождя? Не загрустишь где-то у окна… Нужен ли я тебе. Думаешь ли сейчас о ком-то другом? Вспоминаешь меня?
Вопросы разрывают голову, намокшие волосы липнут ко лбу. Я сажусь на скамью, словно это скамья подсудимых. Распахиваю плащ, впуская дождь. Нужно остыть..Он робко щемит в душе, и проникает к самому сердцу. Свитер промокает почти сразу. Тогда я поджимаю под себя ноги, ютясь на одинокой скамейке… Пустой скамейке, где нет тебя и…
Но вот… Что это…
Это ты! Это не мог быть не ты!!
Так ты мне сказал вчера. Секси. Так ты нацарапал на скамье сегодня. Ты был здесь!!!!
Горло разрывает отчаянный крик. Ты был здесь! Ты забрал мой шарф, ты забрал его…
И что мне делать теперь? Я… Я напишу тебе ответ.
«Меня зовут Сенрин.» Так я нацарапаю здесь.
Замерзаю… Уже нужно идти. Мне нужно куда-то идти, извини.
8ИВ университете меня не было.
Я ходил между украшенными к Хэллоуину аудиториями, на перерывах спускался в курилку, пил едва теплый чай в кафетерии, что-то там отвечал на чьи-то вопросы...
Но меня не было. Я остался где-то октябрьским воздухом, мечтая, что ты меня вдохнешь. Опал на тропинку тлеющим листом, ожидая, чтобы ты наступил на меня. Упорхнул последней бабочкой, надеясь найти смерть в твоих ладонях.
Твой шарф я снял и спрятал в рюкзак.
Он мешал мне думать, мягкими лапами обнимая мою шею. Когда я прихватывал краешек губами, голова становилась ватной, и я совершенно терялся. Я и так не думаю ни о чем кроме тебя, а тут еще это...
Кто-то когда-то сказал мне, что я паршивец и дерзкий парнишка.
Возможно, так и есть.
Возможно, ты так и подумаешь, когда прочтешь мое послание, выцарапанное на дереве.
А на дереве ли? Судя по боли в груди - на сердце.
Черт...это похоже на одержимость.
Когда я снял твой шарф, то снова начал кашлять. Но так даже лучше. Физическая боль отвлекает меня...от недостижимого тебя.
Конец лекций. Но я не пойду в парк, к нашей скамейке. Я больше не выдержу этих мыслей, моя дурная голова лопнет и разлетится тысячами бабочек от мыслей о тебе.
Я хочу напится. И забыться, ха...дерзкий парнишка.
Прочь, прочь отсюда, осень, отпусти меня...
Бар, стойка, ряд пустых стаканов. Туман в голове. Опять - осенний...
Девушка подсела ко мне еще после пятой рюмки, кажется?..
Почему она так смотрит на меня? Чего ей нужно...?...она не ты...
...не ты...не ты...
Кашель. Перевернутая табуретка - она упала, когда я отпихнул девушку. Нечего лезть.
Вышвырнут из бара.
Попал под дождь.
Иду в бреду, кровь бухает в висках. Температура? Алкоголь? Или дело в тебе?
Ноги сами привели меня сюда.
Просто падаю на деревянную поверхность скамейки.
Снова кашель, тупая боль...дождь ласковыми нитями охлаждает мое лицо.
"Меня зовут Сенрин"
...
.....
!
Я начинаю рыдать, давясь слезами и дождевой водой.
Где ты, черт тебя подери?
Осень, дождь...я не могу даже позвать тебя, Сенрин.
В кармане маркер. Запах спиртовой отдушки вызывает тошноту.
Маркер едва пишет по мокрому дереву и скоро его совсем смоет наверное...
It doesn't matter...you'll stay "Sexy" for me...
Бред, правда?
Темнота...
9СЯ всё еще здесь. Я всё время стоял здесь, прислонясь спиной к измученной рыхлости ствола какого-то дерева, опустив голову, касаясь подбородком груди и дыша влагой осеннего дождя. Я видел тебя, плывущего в сумраке и тумане. Я чувствовал капли на твоей руке, когда маркер скользил по скамейке, но я не видел, что ты писал. Я думал, это мираж!
Ты несносный мальчишка, снова напишешь какую-то дерзкую штуку и заставишь моё сердце дрожать в исступлении.
Но это не важно!
Ты кашляешь, лёжа под дождем. Ты пьян, я чувствую запах алкоголя с пяти шагов.
Ты пьян и болен. И я… простоявший здесь весь день в забытьи, я болен тобой!
Я не смог уйти, я бы опять всё нарушил, не дал сплестись нашим дорожкам и линиям на руках… Пускай я умру на подходе к своей мечте, но это уже не мало.
Я не решаюсь сделать шаг. Окоченевшие суставы отдаются физической болью.
Но это не важно!
Всего пять шагов к тебе, но как это сложно.
Закрывая глаза я прохожу их в мгновение. Ты, кажется спишь. Маркер упал в лужу, и вода стала темной. В отражении я промокший, но до безумия счастливый.
Легко подхватываю тебя на руки, я донесу тебя так до самого моего дома. Я не отдам тебя осени, и когда ты проснёшься в моей кровати, я буду сидеть на полу, держать тебя за руку. Я буду бодрствовать всю ночь, гоня от тебя плохие сны алкогольного дурмана.
Переступаю порог. Обутым захожу в свою маленькую, но уютную квартиру. Кладу тебя на застеленные покрывала шоколадного цвета. И твои волосы… Это вишневое варенье и шоколад. Ты сладкий подарок к Хэллоуину!
Сбрасываю обувь и пальто в прихожей. Выхватываю чистое полотенце из бельевого шкафа. Снимаю с тебя верхнюю одежду, свитер. Брюки. Не переживай, я только хочу растереть твое тело, согреть его приятной мазью на спирту.
И твои волосы я сушу полотенцем. Аккуратно, едва касаясь к ним ладонями.
Ты кашляешь и что-то ворчишь сквозь сон. Ты смешной сейчас. Я нарочно не включал свет, что бы не видеть тебя таким. Мне кажется, ты был бы не рад показаться слабым и болезненным.
Кутая в одеяло твое горячее тело, я всё ещё сижу в мокрой одежде.
Ну и что! Я сейчас готов стоять среди метели зимнего утра, мне будет все равно!
Моя осенняя мечта лежит в кровати, обнимая подушку на которой всегда сплю я сам.
Я не могу оторваться от созерцания. И кто знает, сколько бы прошло времени, если бы не зазвонил телефон.
Я кинулся поднимать трубку, боясь, что шум прогонит твой сон, но зря.. Ты слишком крепко заснул.
- Алло.
Да.
Да. Отец, у меня были неотложные дела. Да, я понимаю.
Нет. Нет, это не было подстроено для того, что бы унизить тебя перед сотрудниками.
Да, я твой худший сын.
Да…
Ночь. Горячая ванна. Холодный кофе. Я счастлив. Зеленоглазый мальчик, как я счастлив!
Я надену рыжую футболку и домашние брюки. Сяду у кровати, и буду так сидеть до утра. Плен твоих объятий мне еще неведом, но плен твоих глаз я уже познал.
10ИЭто очень хороший сон.
Таких снов не посылают дерзким мальчишкам вроде меня.
Дерзким и пьяным.
Я чувствую сквозь забвение и запах алкоголя аромат твоего шарфа...не такой слабый, как на шерстяных нитях - сильнее, гуще, приятнее...теплее.
Осень смилостивилась?..
Будто бы ты рядом.
Осень смилостивилась?..
Будто ты рядом со мной.
Голова кружится. Ресницы не разлепить.
Остается только шорох...и запах...запах осенней мечты.
Мне больше не холодно - меня окутывает тепло...откуда оно, его не должно быть под дождем в продрогшем парке. Но ведь там не должно быть и тебя?
Сон поглащает меня, утягивает вглубь темного омута, я последними обрывками сознания цепляюсь за реальность, мне мерещится чудо, мне...
Мне послали очень хороший сон.
Трель...телефонный звонок?
Не различить.
Меня давно утянули, украли, оторвали от тебя.
Осень не смилостивилась...она просто играет.
Никогда в жизни мне не было так трудно открывать глаза.
Тепло, полумрак, спокойствие, но в голове бушует кровь, в животе кипит муть...
Я пытаюсь поднять руки, чтобы протереть глаза, но правой что-то мешает. Ммм?
Некоторые говорят: "сердце пропустило удар". Мое явно забыло биться на полминуты, потому что я увидел тебя.
Держишь мою руку...и спишь. Сидел у кровати и уснул?
У КРОВАТИ?!..
Твоя кровать? Ты? Я...я у тебя дома? Но как это возможно?
Меньше надо пить.
Я в таком шоке, что даже удивляться не в силах.
Тихо ложусь обратно на подушку. ТВОЮ подушку. Меня окутывает запах, что приследывал ночью.
Ты...ты как меня сюда дотащил вообще?
Дай хоть разглядеть тебя.
Ты спишь. Сидишь на полу, опираясь на кровать руками и сложив на них голову. Внеземные глаза скрыты от меня тонкими веками, нежными стрелками ресниц. Черт...
Только не опускать взгляд...только не...
Я даже не успел посмотреть на твои губы. Просто накрыл их своими, на короткое, хрустальное мгновение, которому суждено было через секунду разлететься на тысячи осколков.
Один из них я оставлю себе.
Ты не проснулся. Спи, мой sexy.
А я сбегу от мечты, пока она не разбилась тоже. Вещи, рюкзак...там твой шарф. И еще одно.
Вот он. флакон на полке в ванной. Твой одеколон, твой запах, твоя часть. Бесцеремонно засовываю флакон в карман. На зеркале, зубной пастой, одно слово: Inoran.
Дверь. Осень.
Сердце никогда так не билось в груди.
11CУ меня не было утра. Оно умерло среди тонких складок подушки. Среди терпкого запаха серой небесной глади. Среди пустой моей квартиры. Я ненавижу свою квартиру…
Я собираю в кулак каждую оброненную тобой волосинку, я сжимаю их так сильно, что пергаментная кожа руки вот вот лопнет.
Я бью себя в грудь кулаком за то, что проспал тебя, мечта. За то, что позволил тебе уйти.
Но это не помогает! Это не помогает… И слёзы, давно похороненные в пустых глазах капают внутрь, так, что щеки остаются сухими и очень бледными.
Ты не взял меня, но унес мой запах. Это на память, Ино-чан? Скажи, это на память… Что бы больше никогда не пересекаться??
Помню, как открыл глаза, понимая, что ладонь твоя больше не греет, не печет мою душу… И ты исчез будто испугавшись ласкать меня взглядом.
Если бы только ты разбудил меня… Я бы…
Я бы всё тебе отдал. Я бы остался ни с чем, с тонкими волосами в сжатом кулаке, с чувством рабского сознания, с желанием владеть тобой, и отдать тебе… Но ты бы не взял. Ты не взял меня с собой в осень. Ты ушел, и это сказало лучше всяких слов.
Меня больше нет ни для кого. Запираю за тобой дверь.
Бью посуду, рисую… Потом снова бью.
Потом тянусь руками к зеркалу, смазываю поцелуями имя твоё.
Потом ложусь спать.
И время теряет надо мной контроль. И я теряю себя… как потерял тебя снова.
Я не ем уже несколько дней, понимаю это, когда иду босой по ошметкам тарелок. Делаю завтрак, обед или ужин… Ем стоя, давясь слезами.
Я больше не пойду в парк.
Я не стану искать тебя, Иноран. И если ты ко мне не придешь, значит, это всё просто осень… Может мы друг другу приснились зря.
12ИВ общем, я могу, конечно, сказать что-то вроде "Извини, что утащил твой одеколон и банально сбежал", но...
Это ведь глупо, правда?
Глупо? Значит достойно меня.
И торчать перед чужой дверью четыре часа подряд тоже не верх разумности.
Дверь и глупость - две преграды, которые разделяют меня и мое сердце.
А можно сделать вид, что ничего не произошло. Что небыло постыдного бегства. Что я не проводил время в самобичеваниях. Просто постучать, улыбнуться, перешагнуть порог...
"Привет, sexy, я не опоздал?" - и все.
Хуже не придумаешь.
На мне твой шарф, твой запах. Моя рука до сих пор хранит тепло твоей, где-то там, под кожей, в глубине костей и вен...
Прислоняюсь лбом к двери, словно могу увидеть тебя сквозь нее.
Интересно, ты скучал, ты...думал обо мне?
Октябрь закончился, Хэллоуин позади, ноябрь толкает в спину. Но я охрип и не могу сказать ни слова.
Достаю из кармана маркер - опять. Но вый, не тот...тот погиб в холодной луже, забытый, ненужный, глупый. Как я.
Неразборчивая надпись на левой ладошке, избитая фраза, она уже кажется мне старой, как мир:
Hi, sexy
Разборчивая надпись на правой - я левша:
I think I love you
И все. Можешь меня ударить. Я бы на твоем месте так и сделал.
Звонок в дверь.
Выставляю ладони перед собой.
Помоги мне, ноябрь, сын осени.
13СЯ вздрагиваю и давлюсь рисом. Кашляю. Смеюсь.
Это отец пришел меня ругать, кто как не он.
Конечно же… Лениво шагать к двери, это всё моё! Это все мои манеры.
Но вот распахнутая дверь и мои распахнутые глаза, и твои распахнутые объятия.
Читаю по губам и по ладошкам. Отступаю назад, зацепив рукой кисточки шарфа, заставляя тебя склонится. Сейчас я ухвачу тебя за ворот, бросая в комнату, закрывая дверь.
Я буду ругать тебя сейчас. За то, что ушел, и что пришел назад так поздно. Я же ждал! Я так долго ждал тебя…
- Иноран!! Смотри на меня! – моя ладонь под твоим подбородком. А в глазах твоих слёзы… И эта маленькая родинка, словно ты ее только что нарисовал всё тем же маркером. Я напугал тебя криком.
- Дурачок…
Ты больше не выпорхнешь рыжим листком. Двери закрыты, и мои губы держат твои. Я даже легонько прикусил их для верности. Из нежности.. И… Тебе некуда бежать.
Вздох теряется в комнате, слишком маленькой для нас двоих и слишком большой для одного меня.
- Любишь меня?
Просто спрашиваю я, касаясь твоего лба своим лбом и сжимая твои щеки в ладонях.
- Я укушу тебя, если сбежишь, понял? Несносный мальчишка.
Тогда мы пили чай и ты молчал. Октябрь унес твой голос, будто дань забрал.
И вечер воскресенья стал моим самым счастливым вечером года.
Я сам потащил тебя в ванную, и вымыл ладошки в теплой воде.
Я ласкал твои руки, словно ты был еще совсем маленьким, но ты молчал. И я был рад.
Я даже сейчас рад, когда ты куришь у моего окна, а я сижу в кровати и смотрю тебе в спину. Я знаю, ты чувствуешь мой взгляд. Обернись, Зеленоглазый, я хочу сказать тебе губами, что ты попал к очень плохому парню, и что этой ночью ты не будешь спать…
14ИЭтой ночью я не спал.
Рваные стоны моего севшего голоса наполнили комнату, ее прокуреный, тяжелый, горячий, такой прекрасный воздух.
Плавящаяся под твоими руками кожа - забирай меня всего, без остатка.
Еще не спавшая температура усиляет жар тела - твоего, моего; пылающие губы, огненные отметины.
Твое лицо...я запомню тебя таким, поглощу в своем сердце тебя и эту осеннюю ночь.
Смятая постель, сброшенное одеяло в первых лучах утра.
В голове пусто и легко, изнутри распирает крик простой, детской радости. Вот только голоса нет, чтобы его выпустить. Такое ты, счастье?
Душ, кофе, сигарета - такая сладкая, словно сто лет не курил.
Ни на секунду тебя не отпущу, моя мечта. Вдыхаю твой запах.
Пытаюсь спросить, что за осколки посуды кругом, но выходит непонятно. Ты говоришь, что, мол, это моя вина, и притягиваешь для очередного поцелуя. Мои губы припухли от них, знаешь, sexy? Ты этого и добивался.
Падаю на кровать, закрываю глаза - сон! Ты обнимаешь меня - мне неимоверно хорошо засыпать с тобой рядом.
Мир рассекает резкий, как раскат грома звонок.
Наше идеальное утро лопается, как тонкая корочка ноябрьского льда.
15СИ меня, растревоженного, вдруг обдало холодным воздухом. Застыв, словно зверь, учуявший врага, я всё еще надеялся, что незваный гость уйдёт…
Но почти сразу вслед за трелью прозвучали скрипы ключа в замке.
Что может быть хуже? Отец!
Даже не пытаюсь вскочить и одеться.
- Сенрин? Ты разве не должен собираться в университет? Сенрин…???!
Я успел заметить испуг в твоих зеленых глазах.
Тогда ты ничего не смог сделать, и даже сказать. Отец понял всё сразу.
Он ударил меня дважды. За работу и за тебя.
Что-то кричал, но в голове звенело и я не слышал. Он так и выскочил прочь, оставив дверь нараспашку.
Губа кровоточила, разбитая бровь неприятно зудела. У отца всегда была тяжелая рука.
Ты так неловко потянулся, что бы помочь…Заставив меня вспыхнуть и отбросить тебя на край кровати:
- Иноран! … извини.
От осознания собственной грубости, хотелось злиться еще сильнее. Выбегая в прихожую, что бы запереть дверь… ( я боялся, что ты уйдешь) Я оставил тебя заложником моей квартиры, и спрятался в ванной.
К чёрту всё, мне просто нужно себя успокоить… Мне нужно понять, что отец был не прав, что ты в моей жизни не случайно, и это не очередная шалость моя, и не помутнение рассудка.
Как потом стыдно было смотреть в твои глаза.
А ты кашлял. Кашлял и курил.
Ты ходил из угла в угол. И снова курил.
Я поймал тебя за руку всего раз, что бы ты отбросил мою ладонь. Но, вместо этого, ты обнял меня так, словно жалел. Я закусывал разбитую губу, вынуждая себя терпеть эту твою жалость… И странно. Но мне это нравилось.
Пожалей меня, Ино-тян.. Если я еще заслуживаю этой невинной твоей жалости.
16ИКак странно все происходит.
От твоей грубости мне не так больно, как от втоих слез. Они не проливаются, но дрожат в твоих глазах. Я обнимаю тебя крепко. Ты дрожишь?
Не отталкивай меня. Руками, взглядом...не делай этого. Ты без меня - никак. И я без тебя.
Это был твой отец, да?
Не лучший способ знакомства со мной.
Ты стыдишся меня? Тебе неприятно? Ты хотел бы спрятать наши отношения?
Беру тебя за руку, веду тебя в ванную.
Молча - все еще не могу говорить. Аптечка, салфетки, вата, антисептик.
Рессечения не сильные, но рука у твоего отца тяжелая.
Ты доверчиво подставляешь лицо моим осторожным прикосновениям, морщишься, когда я промакиваю рану.
Я целую тебя в краешек губ, дальний от места удара. Твои ресницы вздрагивают.
Вывожу на запотевшем зеркале:
"Я виноват?"
Качаешь головой, улыбаешься, упираешься лбом в мой живот. Я ложу руки тебе на плечи.
На душе неприятный осадок, но какая разница, мы же рядом...
Кашель.
Сигарета падает из рук, перед глазами - черные точки, во рту привкус крови.
17СИ я ловлю тебя, ловлю тебя, когда ты готов уже упасть… Твоя кровь – моя кровь. Значит по моим губам сейчас стекает эта маленькая алая струйка, в моей груди звучат страшные рыки-хрипы, и в моем сердце сейчас столько волнений…
Ты сопротивляешься, но я силой укладываю тебя в кровать, спеленав одеялом.
- Больше никаких сигарет, лю-би-мый…
Слова обжигают тебя, я знаю. Я знаю, что ты первый хотел назвать своего sexy этим словом. Ну, прости.. я не удержался.
- Сходить за лекарством? Я быстро… Мм.. ты любишь сладкое? Я куплю что-то к чаю.
Не порывайся идти за мной. На улице дождь, и ты слаб.
Я смотрю на шарф, который еще недавно считал своим.
- Иноран, я дарю тебе свой шарф! Пожалуйста, не вставай с кровати. Я закрою дверь за собой…
Говорю достаточно громко, что бы ты услышал.
Я не жалею ни о чем случившемся, и не стыжусь тебя… Просто мне стало страшно, и я никогда не признаюсь в этом вслух. Мне стало страшно, что отец заставит тебя уйти.
Но пока ты со мной, я не жалею ни-о-чем.
В магазине совсем тихо. Будний день, я вспоминаю, что пропустил лекции. Нужно что-то выдумать… Сослаться на болезнь.
Я покупаю тебе лекарства, самые дорогие… Может они будут самыми лучшими. Я обещаю тебе, что отведу тебя к своему доктору.
Бросаю взгляд на прилавок с презервативами и сигаретами. Смешно..
Вместо этого трачу деньги на пирог с вишнями и шоколадку. Молочную. Я ведь не знаю еще, какие нравятся тебе…
Плачу, оставляя чек на кассе. Утро незаметно перешло в холодный ноябрьский день. Как хорошо, что ты ждёшь меня дома. Что в тепле…
18ИЯ не хочу тебя тревожить, но мне плохо.
Боль поселилась в груди - и буравит изнутри красным сверлом, пульсирует алой вспышкой.
Назвал меня любимым? Я должен был сделать это первым, sexy. Ну да ладно...
Ты оставил меня одного. Ушел, что-то говоря про докторов, таблетки и шоколадки.
Лучше бы ты остался. Не нужны мне шоколадки, тортики и все доктора этого мира.
Лучше бы ты остался.
Лучше бы...
Подарил мне шарф.
На кой мне нужен шарф, если он теперь мой? Я его так любил, потому что он был твоим.
Утыкаюсь лицом шерсть, перебарывая боль.
А что это под подушкой? Извлекаю на божий свет измятый пожухлый лист. Хочется смеятся. Этот тот лист из парка, sexy? Прикладываю его к губам на мгновение, чувствую сладковатый запах тогда еще октября.
Потолок кружится медленно, неперестанно, вызывая тошноту своим движением.
Холодно. Очень холодно. Плохо. Это признок жара.
Больно.
Мне бы сейчас взглянуть в твои глаза - и сразу бы полегчало.
Я вспоминаю твои руки на моем теле, обнимаю себя за плечи.
Меня трясет, хотя одеяло, что ты мне дал толстое и теплое.
Опять кашель. На подушке у рта кровавые пятнышки.
19СЯ такой счастливый! Смахиваю с рукава капельки-дождинки, переступаю через низкий порожек своей квартиры.
Наступаю на задник туфли, снимаю обувь. Так быстрее.
- Я дома!
Откликаюсь с удовольствием, вешая пальто на крючок.
Теперь занесу пакет на кухню. Возьму чайную ложку и к тебе…
- Быстро я, правда?
Я всё еще забываю, что ты не ответишь.
А сейчас…
Сейчас ты лежишь без сознания на подушках… Весь такой… болезненно румяный. И моё сердце сжимается.
- Иноран… Малыш. Всё. Я здесь. Проснись… Иноран! Иноран!!! Приди в себя… Я рядом… Я уже дома. Я пришел… Выпей, да! Вот так. Молодец! Я вызвал врача. Сейчас приедут… У тебя жар. Нет! Не засыпай, не засыпай…
Твоя кожа жжет мою так, что озноб пробирает. Какое там счастье! Я забыл обо всём.
В моих объятьях ты всё так же кашляешь, теряя сознание.
Мне еще никогда так страшно не было.
Кровь на подушке и на ладошках твоих. Моя рассеченная губа встречается с этой кровью, словно с чем-то родным.
Если ты болен чем-то страшным, я хочу знать!!
Врач забирает тебя в машину. Иду следом. Держу вещи, зонт. Держу тебя в поле зрения.
И когда мы приедем в больницу я тоже буду рядом.
Пускай меня спросят: «Кто он вам»? Я скажу «Любимый», и пусть думают, что хотят.
Только ты сейчас важен……
В больничной палате светло и сухо.
Здесь тепло, есть где поставить цветы и игрушки, что я принес тебе спящему.
Это заяц. Мой. Он пахнет мной, играл им в детстве. Тебе должен понравится, ты же любишь всё моё.
Я говорил с врачом. И он не сказал мне чем ты болен. Он промолчал, жуя губу.
Это плохой знак. И тебе не становится лучше. И в тоже время… Если ты попросишь, я увезу тебя от сюда прочь. Я сам не люблю больницы..
Я дам себе отрезать руку скорее, чем оставлю любимого здесь одного.
Ты только в себя приди.
Я жду. Я рядом.
Твои глаза раскрываются как-то неспешно, словно ты спал, и мой поцелуй разорвал паутину приятного сна. Но ты опять кашлял и я накрыл твои губы своими. Раньше это помогало.
- Где мы?
Говорят зеленые глаза.
- Тебе было совсем плохо. Врачи посоветовали госпитализацию.. Я так испугался, что не видел иного выхода. Прости!
В знак примирения, я кладу свою голову на твой живот, стоя на коленях.
Главное, что ты жив.
20ИТаблетки, уколы, капельницы, медсестры.
Врач, который отделыватся от меня сухими словами "воспаление легких".
Паршивые парнишки всегда попадают в передряги.
Боюсь представить сколько хлопот я тебе доставил!!!
Сегодня мне приснилась могила старшего брата. Присыпанная опавшими листьями, перед ней в вазе стоят пионы. Я проснулся, как от толчка. А, вот в чем дело - твой плюшевый заяц сбежал из кольца моих рук. Словно талисман, отгоняющий дурные сны, покинул меня. Я перегнулся, свесившись с кровати. Поднял его с пола. Ты играл с ним, когда был мальчишкой. Представляю, какой ты был милашкой, sexy!
Больше в ту ночь мне не снилось ничего.
Зато мой голос прорезался. Осипший, охрипший и тихий, но все же! Теперь, наконец-то, я могу говорить с тобой, часами, долгими часами, когда ты сидишь подле меня. Ты все время рядом. Когда тебя спрашивают "кем вы приходитесь больному?", а ты отвечаешь "парнем", мои щеки пылают. Каждая медсестра в отделении сочла своим долгом хоть раз заглянуть к нам, полюбоваться идилией.
На вопросы про университет ты отвечаешь односложно - все улажено. Но как? Ты же там не бываешь?
Смешно...ты купил мне цветы. Мне в жизни никогда не дарили цветов. Это тоже пионы, но, в отличие от моего сна - белые. Когда я смотрю на них, мое сердце разрывается от нежности.
Все время изучаю твое лицо. Не появится ли на нем тени усталости? Не заразишся ли ты?
Врач понял, что тебя из палаты гнать бесполезно, но наказал приходить только в защитной повязке. Ты приспускаешь ее, когда никто не видит. Не обращаешь внимания на мои уговоры. Ты упрямец, это я уже понял, правда, sexy?
Твои бровь и губа почти зажили.
И, честное слово, мне тоже уже лучше. Кашель почти сошел на нет, боль в груди уменьшилась, температура больше не поднимается.
Пятница, утренний обход. Ты еще не пришел. Я спрашиваю у врача о дате выписки.
Он вздыхает и говорит что-то про более полное обследование. Сердце сжимают холодные лапы страха. И я на коленях вымаливаю отпустить меня на выходные домой. Пусть в понедельник делают со мной, что хотят, но я так хочу провести эти короткие два дня со своим sexy!
Наконец, врач кивает головой, и я победно подпрыгиваю на кровати. Представляю, как ты обрадуешься.
***
Ты обрадовался еще больше, чем я ожидал. Ты потащил меня в ресторан - я чуть не умер от неловкости! Затем повел в магазин и купил шарфы - не один, нет. Целых три штуки. И замотал мою шею так, что я еле смог дышать.
Легкий осенний морозец щиплет твои щеки, они розовеют. Ты такой красивый, мой sexy! Мы были в нашем парке, сидели на нашей скамейке, целовались на нашей скамейке, смеялись вместе.
Мы пришли к тебе - у тебя прибрано и тепло. И тарелки новые.
Но вечером...
Ты уложил меня отдыхать, а сам окопался в кресле в другом конце комнаты. Сидишь там, как на иголках, листаешь какие-то книги. В чем дело? Может, это из-за отца? Вроде бы нет. Я спрашивал у тебя, ты сказал не брать в голову и улыбнулся. Так в чем же дело?
Изучаю тебя из-под опушеных ресниц. Ты косишся на меня, но тут же отводишь глаза. Так вот оно что!
Ты поднимаешься вон из кресла:
- Пойду налью чаю. Тебе сделать, Ино-чан?
Отрицательно мотаю головой. Дожидаюсь, пока ты выйдешь и иду следом.
Стоишь спиной к двери возишься с чашками. Подкрадываюсь сзади, обнимаю тебя со спины, легонько целую в шею. Ты только на месте не подпрыгиваешь. Потом замираешь и строго говоришь:
- Ино-чан, иди отдыхать.
С губ срывается смешок, я снова мотаю головой и продолжаю покрывать поцелуями твою шею. Ты так приятно пахнешь!..
Ты чуть зубами не скрипишь.
- Ино-чан! Ты ослаблен и не до конца вылечился!
Мычу что-то невнятное, запуская руку тебе под домашнюю футболку.
Вот тут ты правда скипишь зубами.
- Иноран! Я ведь не железный!..
Смеюсь. Я знаю, мой sexy.
***
Ты уже спишь? Кажется, да.
Разметаные по подушке волосы, тонкие скулы...любуюсь тобой мгновение, потом встаю с кровати.
Главное не разбудить...
Куртка, карман, полусмятая пачка...одна сигарета еще должна была остаться.
Есть.
Темно, нашариваю зажигалку, крадусь на кухню.
Не успеваю прикурить. Свет вспыхивает, я щурюсь.
- Иноран!
Чувствую себя нашкодившим школьником.
Ты зол.
Вырываешь из моих рук сигарету, отшвыриваешь.
И отвешиваешь оплеуху.
- Жить надоело?
Я паршивый мальчишка...я заслужил.
21 СЯ бываю слишком строг с тобой. Но, как говорят…Это для твоего же блага.
Хоть я обязательно попрошу у тебя прощения за все те разы, когда я повысил голос.
Вчера я отдал последние деньги на ресторан. И на лечение твоё мне уже не хватает.
Пришлось идти к отцу. Было немыслимо сложно, но всё что он сказал: «Ты хороший работник. Работа и личная жизнь, это разные вещи».
Теперь, по ночам я работаю над проектами, днем сижу с тобой. Я упрямый, я никогда не подам виду, что устал…
Я знаю, что у тебя это не простое воспаление легких, и врачи вскользь упоминали…
Я бы умер на месте, скажи они мне что-то подобное.
Проснулся сегодня раньше тебя, и смотрю, как ты спишь…боясь пропустить приступ кашля. Я становлюсь параноиком, знаешь, Ино-тян…
Когда ты просыпаешься, я замечаю, как отросли твои волосы… Корни их светлые. Немного рыжеватые.
Ты теребишь себя за прядь, проследив за моим взглядом.
- Нужно покрасить?
Шепчешь.
- Нее…
Качаю я головой. Ты нравишься мне таким больше всего. И я целую тебя до потери сознания. Своего.
Мы завтракаем. Весь день впереди.
- Куда ты хочешь сегодня пойти, любимый?
Сидя в больничной палате с тобою рядом, я никогда не слышал от тебя желаний… Будто они не посещают вовсе.
- Не знаю…
Наверное, ты просто хочешь побыть со мной.
- Сделать тебе кофе в постель?
Я улыбаюсь. И ты улыбаешься в ответ.
- Твой заяц остался в больнице… Мы можем купить живого?
- Можем, конечно… Прямо сейчас?
Я слышу утвердительный ответ и тайком очень радуюсь. Мне нравится видеть, как сияют твои глаза.
Одеваю тебя потеплее, не дай Бог сделать хуже этой краткой вылазкой на улицу.
Мы найдем тебе кролика. Я обещаю.
22 ИТы меня закутал, как снеговика.
Я же не ребенок!
Но если тебе так спокойней, то я не спорю.
Мои волосы отросли. Теперь видно, что на самом деле я - рыжий, как морковка. Мне это не нравится. Я бы покрасился снова, но тебя устраивает и так. Поэтому пусть будет рыжий, черт с ним.
Я бы с удовольствием остался дома, но ты пренепременно хочешь куда-нибудь меня вывести. Будет по-твоему.
Про кролика я пошутил, но теперь мы едем на Птичий Рынок. Как бедные животные там в такой холод? Ужас.
Правда, перед поездкой все же успел затащить тебя к себе домой. Ты у меня еще не был, sexy. Моя квартира не похожа на твою, уютную. Она пустая, холодная и захламленная.
Но тебе нравится. Ты носишся по ней туда-суда, рассматриваешь все, что-то кричишь из соседней комнаты. Я улыбаюсь про себя.
Возьму кое-какие вещи, а то я хожу в твоей одежде. Все, что для больницы было нужно, ты мне привез из своих вещей, но не век же сидеть у тебя на шее.
Собираю необходимое в сумку. Достаю из шкафа конверт со сбережениями - немного, но на первое время хватит.
Зову тебя, чтобы выйти. Ты занят. Ты нашел мой школьный альбом. Ты смеешься, умиляешься. Я краснею. Отчаянно.
- Даришь? - Хитро спрашиваешь ты, глядя на мое румяное лицо.
- Дарю, только пошли уже! - Бурчу я, и мы выходим из дома.
Ты отобрал у меня сумку. Сколько можно заставлять краснеть?
Птичий Рынок. Интересно, мы найдем то, что ищем?
23СМного всего, очень много всего здесь…
Птахи и собаченки.
Я думаю, что кролик должен быть рыжим! Как ты…
- Рыжим…
Проговариваю вслух, смакуя это слово.
- Давай возьмем рыжего кролика?
Ты сегодня много краснеешь… Но, я уверен, что ты позволишь мне эту маленькую шалость. Я хочу что бы кролик напоминал мне тебя!
- Ладно.. Мм.. Такого?
Находишь ты первым маленькую кроху с мокрым носом и короткими ушками.
Я протягиваю тебе деньги.
- Йе..
Мотаешь ты головой, достаешь из кармана свои. Расплачиваешься.
- Пусть это будет мой подарок.
Какой ты милый. Нежный, ласковый… Стягиваю с твоей головы шапку.
- Не замерзнешь?
Мы в нее посадим кролю. И решим по дороге как назвать это чудо.
Я, конечно же отдам это право тебе.
Любимый, а завтра тебе опять в больницу. Это меня печалит.
Ты смотришь в мои глаза и они кажутся тебе глубокими и тёмными, как омут. Не боишься глаз плохого парня?
24ИСмотрю на кролика. Он классный!
Маленький, горячий, сердечко стучит.
А еще у вас у обоих глаза большие и темные.
Я знаю, ты считаешь себя Бэд Боем, но на самом деле, sexy, ты просто милаха.
Эта мысль меня смешит.
Ты смотришь на меня - как-то странно. Мне становится не по себе. Ты смотришь на меня так, словно...
Словно меня здесь уже нет.
Я прижимаю к груди дрожащее тельце в твоей шапке.
Твои волосы разлетаются по ветру, ты сейчас словно со страницы какой-нибудь манги сошел.
Я опускаю голову от этого до боли красивого зрелища. Мы стоим посреди рынка, кругом покупатели, продавцы...
Щелк!
Я вздрагиваю, испуганно смотрю на тебя. Щелк!
Трясу головой.
Откуда у тебя фотоаппарат?
- Sexy, не фотографируй меня без разрешения! - Для виду возмущаюсь я. - Я же ужасно выгляжу!
Ты смотришь на меня с таким неверием и удивлением, что мне становится смешно.
Подбегаю к тебе, выхватываю фотоаппарат, подлезаю тебе под руку, заставляя обнимать меня. Фотографирую, держа фотоаппарат в вытянутой руке. Нас двоих. И кролика тоже.
Потом мы едем домой, обустраиваем кролика в просторной клетке и не можем придумать ему имя. Мы спорили около часа, так и не решили.
- Я тебя люблю, - говоришь ты.
Я все еще не привык к этим словам. Краснею - который раз за день?
Завтра снова в больницу...
25СЯ всю ночь гладил тебя по спине, пока ты лежал на животе, обнимая подушку.
Гладил кончиками пальцев от шеи и до поясницы. Твоя кожа сухая и тёплая, словно хорошо обожженная глина.
Ты как скульптура. Лежишь и не шевелишься.
Я заставил тебя надеть на ночь носки и мягкие штанишки из хлопка.
Ты всё чаще говоришь мне, что я зря за тебя волнуюсь. Я буду рад, если всё не так плохо. Если всё действительно зря.
Ты поворачиваешься во сне. И я опять накрываю тебя одеялом, ложу свою ладошку на твою грудь.
Дышишь тяжело. Может снится что-то плохое.
Я обниму тебя сейчас, положив голову на твоё плече. Мне не спится.
Слышу как кролик шуршит в клетке.
Он тоже не может уснуть. Что-то грызет.
Ночь окружает нас с тобой, а всё реже вспоминаю что за окнами осень.
Отвезу тебя завтра в больницу на такси.
Сам заеду сделать фотографии и на работу. Вечером приеду проведать. Ты меня простишь.
Я обязательно привезу тебе фото в красивой, но строгой рамке. Пускай стоит на твоей тумбе рядом с осенними цветами. Мне чудится, что ты думаешь обо мне реже от того, что я рядом всё время. Но, пусть так. Я уже не могу без тебя.
Листопад на дворе скоро закончится. Мне очень хочется, что бы на новый год ты был уже дома.
Я попрошу у тебя только один подарок: перенести нужные вещи ко мне. Переехать. Поселится у меня.
Ты, может быть, тоже этого желаешь.
Вот так. Так я пролежал рядом до рассвета. Тихо встал, собрался и приготовил нам завтрак.
Нам. Я люблю эти «мы».
- Ино-тян, соня, вставай. Пора просыпаться!
Бужу тебя настойчивым поцелуем. Ты спишь, но всё равно отвечаешь. Это меня смешит. И я не могу удержатся.
Подхватываю тебя сонного вместе с одеялом на руки, несу на кухню.
Ты ворчишь, прижимаешься ко мне. Смеешься.
- Приятного аппетита. Нет.. Оставь одеяло. Ты такой милый в нем, словно плюшевый!
Так и сидим на кухне.
После я дам тебе время собрать мысли в кучу и попрощаться с кролей.
А сейчас, наблюдаю за тобой, теребя твой мизинчик под столом. Я люблю тебя, Иноран.
26 ИЯ пожалел, что разрешил тебе остаться в палате, как только доктор начал задавать вопросы.
Начал издалека, но вскоре перешел к главному.
Ты сидишь, буравишь меня взглядом. Кончики пальцев похолодели.
- Как давно вы курите?
Кошусь на тебя и неохотно произношу:
- С семи лет...меня старший брат научил.
Детские оправдания паршивого мальчишки.
- В вашей семье были случаи заболевания раком?
Краем глаза вижу, как ты подаешься вперед.
Закрываю глаза. Собираюсь с силами. Сердце стучит в горле.
Ты замер и молчишь. Не просто молчишь, а молчишь.
- Да, - выдыхаю я. Ты словно разом теряешь опору, устало и безвольно сидишь на стуле. - Мой брат...умер от рака легких пять лет назад.
Неужели?
Неужели все таки?..
- Вы...подозреваете у Инорана рак легких? - голосом сухим, как старая паутина, говоришь ты.
Врач посверкивает очками в золотистой оправе. Ноябрь. Зима. Рождество. Новый Год. Хм.
- Если и так, то это стадия, поддающаяся воздействию.
- Так вылечите его.
Твой голос тихий, но я слышу в нем ярость, словно неистовый осенний урагану.
Внутри меня пусто. Я начинаю улыбаться.
- С удовольствием, но, видите ли..
- ...у меня нет никого, кто дал бы мне денег на лечение. А моя медицинская страховка не покрывает такие расходы.
Внутри меня пусто.
Осенняя мечта лопается по швам.
27 СМне казалось, что я слишком много молчу, и как бы не при чем в этом разговоре…
А говорили они о многом, и я узнавал еще больше по глазам врача.
Плохо… Очень плохо всё складывается.
- Я найду деньги.
Потекли минуты, когда твой доктор изучал меня. Он так и вышел, ничего не ответив.
- Как ты чувствуешь себя?
- …
Конечно, как себя еще можно чувствовать в этой ситуации.
Я сяду на корточки у кровати и буду молчать. Столько, сколько тебе понадобится.
- Увези меня отсюда, увези меня куда угодно…
Твой голос скрипит и горчит, как полынь и вереск. Осенние чувства накрывают с головой. Я не знаю, куда забрать тебя… Квартира осточертела очень. Остаётся только крошечный загородный домик. Но там тихо и неубрано.
Я оставил тебя в больнице до утра, обещая, что соберу все вещи, возьму кролика и увезу тебя утром, еще до обхода врачей.
Мы оставим номер моего телефона, на случай, если врач не будет знать куда звонить, что бы сообщить результаты обследования.
Но ты уже предчувствуешь конец этой истории, и глаза твои – бездонная зелень дурмана./
28 ИБыть с любимым человеком.
Это счастье дано немногим.
И не знаю, чем заслужил его паршивец вроде меня.
Скорее всего, это мое наказание. Осень подарила мне краешек счастья, дала ухватиться за его пестрый и теплый подол, и вырвала из рук прочь, когда я готов был уже поверить...
Это самое страшное - получить счастье, которое нельзя сохранить. Оно ускользает, ускользает, ускользает. Остается только стонущая а агонии любовь.
Теперь я должен зашить сердце острой иглой ноябрьского ржавого льда, чтобы оно остыло и замерзло. Тогда я в силах буду стерпеть боль расставания.
Ведь я бросаю тебя, ухожу, это вопрос...не времени, а осени. На краю стылой зимы выпадет снег, он засыплет воспоминания обо мне. А когда растает, то весенняя вода смоет меня прочь из твоего сердца.
Лучше умереть сейчас, любимым тобой, чем потом, высушеным болезнью и лечением, всеми забытым и несчастным.
Я помню, как лечили брата. Его волосы, рыжые, как и у меня, выпали. В конце он не мог встать, ничего не мог...и не терпел боли без укола морфия...
Быть с любимым человеком. Быть любимым человеком.
Осень нарисовала нас яркими акварельными красками, а потом смыла дождевой водой.
Ты куда-то ушел.
А я сижу и не верю в то, что тебя потеряю.
Паршивый мальчишка наказан.
Любовью и счастьем, больше жизни, больше смерти и во сто раз больнее и того, и другого.
Врач и его бумаги. Незначимый в этом мире, где нет никого, кроме тебя.
Я подпишу отказ от лечения и проживу последние опадающие листья своего счастья с тобою рядом.
29 СНе пришлось поворачивать ключ в замке. Достаточно было толкнуть дверь и войти внутрь.
- Привет,пап…
Я знал, что ты здесь, я чувствовал твои крепкие мужские духи на лестничной клетке. Ты, как и прежде приходишь без спросу, чувствуешь себя хозяином положения. Пьешь кофе, сидя в кресле.
- Здравствуй, сын.
Я уже жалею, что всё тебе рассказал, про свою любовь и про болезнь Инорана. Ты скрипел зубами, но молчал. Как сейчас. Ты сверлишь меня взглядом, и я чувствую, как кровь отливает от моего лица.
- Я привез деньги, о которых ты просил меня.
- Что я должен тебе за них?…
Я всегда что-то должен тебе. Иначе просто не бывает и не может быть…
- А что у тебя есть?
Усмехнулся отец, намекая на мою несостоятельность, унижая меня взглядом.
- Ничего ты не должен.. Я даю тебе отпуск. Сколько нужно? Подпишу на месяц, но потом…
- Я понял.
- Хороший кофе.
Ты ставишь чашку на лакированную поверхность стола, готовый уйти.
Я не стану останавливать тебя, я только скажу вслед:
- Я уезжаю на время в загородный дом.
И ты закрываешь за собой дверь.
Сажусь в кресло, роняю голову в ладони. Теперь есть деньги на лечение, есть на всё… Немного счастья нам не повредит.
Вещи собраны. Ночь на дворе. Оставлю всё в прихожей, выйду проветрится.
Моя душа словно прижата захлопнувшейся дверью, кричит… Отрываю от нее куски. Разрываю так, что бы ничего не держало, ухожу.
Свисает с шеи новый шарф. Новый запах. Новые чувства.
Разглядываю свои ладони… Мне кажется, или вот этой вот линии на них раньше не было?
Я озяб. Продрог. И промок на ветру.
Если ты умрешь, я же не смогу жить дальше.
Поэтому ты будешь жить.
Мы. Мы будем…
Утром всё по-старому, тот же запах риса и чая. Кормлю кролика одной рукой, другой набираю номер такси.
- В больницу.
Как приелась уже эта фраза. Как надоела одна и та же дорога…Но вот, что в новинку…
Ты стоишь тепло одетый у входа. Ждёшь меня.
- Привет.
Говорю я одним коротким кивком и целую в губы. Немного хладно и на ходу.
Нервы… Я всё еще сомневаюсь, что правильно делаю, увозя тебя в домик.
Нервы… Я же от страха умру, если ты снова будешь кашлять кровью…
- Ты взял лекарства?
- Нет… но есть выписка и рецепт.
Значит купим.
Еще еды и дров. Пару журналов тебе и альбом для меня.
О чем ты думаешь сейчас, глядя в окно, отвернувшись от меня, и держа на руках клетку с кроликом…
- Фукафука…
- Пушистый?
- Да, я хочу назвать кролика так.
Говоришь тихо, словно шарф сдавил горло.
- Хорошо.
Стараюсь ответить весело. Плохо. Ты всё равно не поверишь, что я рад.
- Я рад, что мы едем туда…
Если ты промолчишь сейчас, я расплачусь.
Это будет смешно и нелепо.
- Я тоже.
Всё-таки шепчешь ты… И я забываюсь. Я забываюсь, глядя в окно.
30 ИЗдесь красиво.
Дом стоит на холме. Рядом с ним только одно дерево. Здесь пахнет пожухлой травой и временем, которое косо летит в пропасть.
Здесь просторно, но слишком мало места, чтобы потеряться. Здесь нет людей. Это край осени, край мира, здесь нет никого и ничего, кроме нашей смешной семьи - тебя, меня и Фука-фука.
Вечер - это самое логичное осенне время.
На веранде вместо лавочки висит большая качеля. Мы забрались на нее с ногами, обернувшись кучей одеял и пледов. Ты сделал чай с какими-то прянностями. Рядом в мангале горит огонь.
Кролик сидит между нами, блики костра отражаются в его больших глазах, он шевелит влажным носом.
Ты в оранжево-теплом свете похож на эфирную фигуру из тумана и солнечных лучей, теплый и правильный.
- Я люблю тебя, - говорю я. потом молчу с секунду и добавляю. - Сенрин.
Слово падает в наступающую ночь, ветер хватает его и треплет.
Ты смотришь на меня почти испуганно. Сжимаешь в объятиях. До боли.
- Осторожно, здесь Фука-чан...-Шепчу я. Ты отстраняешься, упираешься взглядом в огонь. Он как наша любовь - чем темнее становится, тем ярче светит.
- Когда вернемся отсюда, продолжишь лечение?
Нет...
- Возможно. Посмотрим.
- Тем более сейчас, когда деньги появились.
- Конечно...
...нет.
Я буду вечно у твоих ног. Буду вечно прикасаться губами к твоим аромантым вискам. Скоро выпадет снег. Я еще смогу оставить на нем свои следы.
Думаю, что стоит сделать альбом с нашими фотографиями, помнишь...Сен? И лист из парка туда вклеить тоже.
31 С Я всегда на пределе, мои эмоции уже захлестнули меня с головой. Такое напряжение истощает морально… Боюсь сорваться.
Я брожу по окрестности, когда ты спишь. Хочу выплеснуть наружу всё наболевшее, но не знаю как. Будто те обрывки души, что еще остались начинают гнить внутри. Осень – это гнилые листья, грязь дождевой воды и прелость неба.
Я ненавижу всё кругом!!!
А ты так смиренен и тих, так стоически переносишь удары судьбы, и кажется, просто ждёшь…
Не опускай руки!! Никогда не опускай руки!
Сижу на земле, бью ее кулаками. Смеюсь и плачу. Схожу с ума.
Рваное небо смотрит на меня. Насмехается. Оно заберет тебя и не спросит, не спросит разрешения, хоть ты и мой. Только мой и больше ни чей.
Отряхиваю ладони, беря с кухни длинный нож…
Знаешь, я больше так не могу.
В нашей комнате тихо и темно. Холодно, и ты кутаешь прозрачное тело в одеяла.
Я нависаю над тобой, словно эфемерные страшные сны. Но ты улыбаешься чему-то. Ты как прежде можешь улыбаться, но теперь, всё чаще во сне.
Я решил каким будет финал. Но, почему так дрожат руки?
И всё же…
Отбрасываю нож, он скользит по деревянному полу, ударяется в стену.
Трушу тебя, поднимая над кроватью.
- Помоги мне… Помоги мне… Пожалей меня…
Плачу, утыкаясь носом в твою грудь.
Ты испуган, но всё понимаешь.
Я никогда не смирюсь, что тебя может не быть… От этого мне хуже, с каждым днём все хуже, чем тебе.
Завтра декабрь. Завтра декабрь… Спаси тебя осень, молюсь на последние желтые листья.
Я буду ждать тебя на снегу, где одинокое дерево.
Если завтра ничего не изменит… Мы похороним там нашу мечту.
32 ИСудьба штука веселая. Она любит окунуть лицом в грязь, а после надеть на голову корону.
Первая неделя декабря подходит к концу. Время тянется гнило и вяло, едва покрываясь слабым, таящим снегом.
Ты ждешь чего-то, отдаляясь от меня, разрывая на части мою душу. Я...скучаю
А вот и зря. Ушел, телефон оставил, вот и мучайся теперь.
Меня распирает изнутри. Счастье. Как проглоченный воздушный шарик.
Ты оставил телефон на кухонном столе. И когда я пришел, чтобы налить себе чаю, а кролику нарезать овощей, телефон зазвонил. И на дисплее высветилось имя врача. Я просто застыл на месте, словно холодной водой облитый. Тебя рядом нет, ты трубку не возьмешь. Оглядываюсь. Точно. Придеться брать мне.
И вот мучайся теперь, потому что я понятия не имею, как тебе сказать!!!...
Врач говорит извиняющимся голосом, что-то про моральную компенсацию. Я его не слушаю. Сбрасываю звонок и целую дисплей телефона. Потом обнимаю кролика и некоторое время танцую с ним по кухне.
Все. Осень, зима, лето - дела нет. Главное жизнь и ЛЮБОВЬ!!!
Замечаю в дверях тебя. Ты смотришь совершенно непонимающе. Кажется, даже волнуешься за мое психическое здоровье.
Мне дела нет. Больше бояться нечего.
Я абсолютно счастлив.
Начинаю смеятся. Долго, искренне, заливаясь, до слез. Ты подбегаешь, хватаешь меня за плечи, трясешь. Опять боишься и переживаешь? Не стоит...
- Ино, ты чего?
- Ничего...sexy.
- Так, я опять sexy? Не понимаю.
Ты смешной.
- Ино, ты меня пугаешь.
Смотрю на тебя весьма красноречиво.
Ты вздергиваешь бровь.
Показываю тебе язык и заваливаю на стол.
Скоро Рождество.
33 СЯ так и не понял причину твоей безудержной радости. Кажется, ты чокнулся раньше меня, парень…
Но, когда отнеся тебя в кровать, я всё-таки трижды услышал о звонке врача, и еще пять раз пересказанные его слова…
Я, наверное, накинулся на тебя так, как никогда до того.
Ты здоров!!! Ты всё-таки здоров!!! Там что-то перепутали… всё равно. Теперь это не важно.
А если ты здоров, значит я могу делать это…
Напряжение как-то сразу пропало. Ты меня лечишь, любимый.
И мне хочется обнять тебя и спать. Спать долго, беспробудно. Потом вызвать машину и съездить в город за едой. Мы устроим праздник.
Мы обязательно его устроим…
Засыпаю, закусывая твои волосы на затылке.
Это вишнёвое варенье… Я так за ним соскучился.
Время бежит теперь очень быстро.
Я протягиваю тебе ладонь. Мы вместе выходим в первый, настоящий, крупный снег.
Осень отступает на задний план, и я уже не считаю месяца.
Теперь зима, и ты греешься о моё тело всё чаще. Это счастье.
Зимняя тишина. Маленькие искорки на твоих ресницах. Прелесть… Я мог бы начать писать стихи.
Сегодня нарядим ёлку.
Осталось всего одно невыполненное дело.
Я попрошу тебя, Ино-чан, переехать ко мне жить. И это будет апогеем всей нашей истории, тем, в чём и заключается моя мечта. Зимняя.
Смотрю на тебя сквозь опущенные ресницы:
Ты в осеннем парке, на скамейке.
Твои записки.
Твоё тело, под струйками дождя…
Твоё тело в моей кровати.
Твои ладони. И первое «люблю».
Кровь на твоих ладошках.
Стены больницы.
И стены этого дома…
Мы так много прошли вместе, а этих дорог будет еще больше.
- Я люблю тебя, зимняя мечта…
Произношу, обнимая тебя за плечи.
- И я тебя люблю…
Ты, конечно, краснеешь.
34 ИТы - зимний праздник, когда вокруг тащат елки, украшают решетки заборов гирляндами, зажигают свечи в витринах. Разноцветные блики отражаются в твоих сияющих глазах, и хочется подхватить тебя на руки, прижать к себе и закружить, теряя дыхание от нежности, тугим жгутом сдавливающей шею.
Наша короткая осенняя мечта закончилась, чтобы переродится в зимнюю, весеннюю, летнюю...вечную мечту.
Кролики, оказывается, любят грызть обои. Ну и что. Мы все равно любим Фука-фука.
Сидим на полу в твоей комнате возле елки. Я перебираю блестящие шарики, вешаю их туда, куда вздумается. Ты шипишь и перевешиваешь их, говоря что-то о "копозиционной целостности" и "контрасте". Дизайнер. Смеюсь над тобой - необидно, любя.
Ты странно смотришь на меня сегодня. Задумал что-то.
Кутаюсь в один из твоих мягких теплых свитеров, что-то говорю, шучу, смеюсь.
Такое и должно быть Рождество. Правда, я так и не придумал, что подарить тебе.
Зато купил бантик Фука-фука. Зеленый. Чтобы уж совсем на меня был похож.
Тихая романтика, теплая, как свеча. Играет ненавязчивая музыка, ты включаешь гирлянду в розетку. Разноцветные огоньки выплясывают на твоих волосах и это самое красивое, что я видел в жизни.
35 СИ теперь, когда самое-самое время, я почему-то смешно тереблю волосы. Какой-то комок в горле, что ли. И так сложно говорить.
- Налить тебе шампанского?
Сбегаю на кухню. Как школьник, как испугавшаяся свободы птичка, влетает назад в клетку.
Сенрин, обращаюсь к себе, ты боишься отказа. Это нормально… Это нормально.
- Эй, sexy, ты скоро?
- Да…
Хрипло отзываюсь.
Вынимаю заготовленный заранее ключ от своей квартиры, повязанный новогодней, красной ленточкой.
- Слушай, Ино-чан…
Вот так, подавая тебе бокал с пенящимся напитком. Закусывая губу. Замирая на мгновение. Вот так просто, незатейливо и очень мягко решается судьба.
- Да?
Улыбаешься мне, словно по глазам читаешь…
- Ты спрашивал, что я хочу в подарок, так вот…
Опять замолкаю, и ключ в руке словно звенит.
- Да, ты уже придумал что-то?
- Угу…. Давай жить вместе? Переезжай ко мне, я помогу тебе вещи собрать…
Я кладу ладошку тебе на плече, садясь рядом.
- Вот мой подарок тебе.
Сейчас ты возьмешь ключик от моей квартиры, а вместе с тем и от всей моей жизни, моего сердца. А я не знаю, радоваться или грустить. Пока ты молчишь, я не знаю…
- Это же классно!!!
Вдруг вскрикиваешь, опрокидывая меня на пол.
Стакан разлетается в мелкие льдистые осколочки.
Мы смеемся, обнимая друг друга.
- Это на счастье..
Шепчешь, едва касаясь моих губ.
Мир и чувства, возможно, меняются. Но не сегодня и не для нас с тобой.
КОНЕЦ