Самая самая долгая ночь високосного года такая, как перед рассветом.
В новостях говорят, что слабонервные сегодня особенно страдают обострениями депрессий и прочей неприятной штуки.
Мне почему-то все безумно лень, как будто я сплю уже с самого заката солнца и в этой вялости я, наверное, пропускаю что-то значимое.

Он был многословен, и люди касались истины. С горы нисходили ручьи голубыми прядками, сплетаясь у ног его в реку о быстром ходе. И солнце стояло в зените у них годами, ничто не давало тьме прикоснуться к миру.
О, как он красив, словно светиться весь, мерцает. В его волосах затерялась лесная радуга. И птицы садятся в ладони ему все без помыслов, и смотрят в глаза, и, кажется, так понимают.
Стареет лицо его как все вокруг, с годами. Но мудрые знают, что вечность в одном лишь Слове. И Слово то льется из уст его беспрерывно, как будто награда для тех, кто уже уповает и будет стеречь его тело, когда он оставит, и будет молиться спасению душ безысходных.
В тот день, когда станет тьма наравне с восходом, а долгая ночь облечет все в холод, он будет стоять за спиной и впервые за тысячи лет…молчать. Но вдруг обернувшись и встретившись с ним глазами уже безразлично насколько темно в округе. И та тишина, что льется из уст годами так страшно огромна, что сердце ее узнает.
Пожалуйста, Отче пусть Ночь не приходит вовсе и солнце для них будет вечно в своем зените. А слава о нем, как о сыне Твоем развеет сию тишину.
Немного.