Я пропустила тот момент, когда стало совсем худо.
Зная себя сразу отправилась в аптеку, но было уже поздно, наверное.
Молодой человек атлетического телосложения, возвращающийся из армии домой, и маячащий в вагоне в шортах с флагом Украины, время от времени подсовывал мне сухие салфетки.
В состоянии средней паршивости из меня никудышная компания. А с головной болью я вообще становлюсь крайне злой девочкой. Он, как не странно, оказался очень терпеливым парнем.
Говорили о какой-то политической чепухе, о Волыни и Киеве. И расстались на вокзале неплохими знакомыми.
Позже я поняла, что состояние средней паршивости, было замечательным состоянием.
Трое суток в холодной комнате, довели меня до галлюцинаций.
Спать в одежде, укрываясь простыню, двумя одеялами и зимним пальто… Это вам не просто так.
В первую ночь я проснулась от того, что кто-то захлопнул дверь. В темноте очень хорошо была видна дыра в обоях на стене, в которую я смотрела какое-то время.
Тот, кто спал у меня за спиной пошевелился.
Я же, повернулась, при этом понимая, что не двигаюсь и смотрю на ладони сложенные перед глазами.
Темный силуэт обнял меня и стало очень уютно. Этот парень, чье лицо невозможно было разглядеть, целовал мою шею. Громко тикали часы и по пояснице бегали мурашки.
Я продолжала лежать на кровати, глядя на ладони. Я не спала.
И в то же время черный силуэт приподнял меня над кроватью. Показалось, что он хочет укусить меня за шею. Мурашки продолжали бегать. Три или четыре голоса в голове говорили с разной тональностью. Один настаивал на том, что в этой кровати кто-то умер.
Я отстранилась и зависла в воздухе, в положении зародыша, будто над центром вселенной. Подо мной медленно проплывали галактики.
Голоса продолжали разговаривать, намекая на то, что можно создавать миры. Пустила сознание пустыней. Потом тропическими лесами. Картинки менялись очень быстро.
Захотелось прокрутить пути моей жизни, но их оказалось так мало, что за три секунды они пролетели перед глазами. Два раза начинала просматривать дорогу дом-универ-дом. Надоело.
Страшно не было. При желании, можно было двигаться, или моргать. Странное ощущение того, что тебя две.
Одна в кровати. Другая где-то там, вне. И при этом ты видишь разные картинки одной и той же парой глаз.
Больше ничего в голову не приходило и мне захотелось прекратить такое развлечение.
Оказалось, нужно набрать полные легкие воздуха и очень медленно выдохнуть, как будто с облегчением.
Мурашки прекратили бегать поясницей. Мужской голос в голове попрощался и ушел.
Я села в кровати. Часы громко тикали. Прошло не больше минуты с того момента, как я проснулась от звука захлопнувшейся двери.
Немного посидела, отдышалась. Легла и уснула.

- Слав, у тебя галлюцинации были?
- Угу..
- Когда?
- Ну, как много себе вколю, так и начинается…

А со мной и раньше разговаривали внутренние голоса, только лет пять назад, когда температура зашкалила.
А теперь так… от нечего делать. Температура-то, не поднималась. Я ее всегда очень резко ощущаю.
На вторую ночь я уснула очень рано. Проснулась на шестой раунд боя Кличко х Рахман. Сама. Посмотрела, как Володя выиграл и уснула.
На третью мне снился Дима. Не помню, бывало ли такое раньше.
Я здорово выспалась и проснулась в хорошем расположении духа, несмотря на то, что готова была выплюнуть легкие…
Восемь часов провели на вокзале в Донецке.
Дошло до того, что от катастрофической скуки начала учить английский коллоквиум и писать из выученных слов на английском объявление моего правительства народу всех стран, о победе над инопланетными захватчиками.
Поезда ждала, как чуда.
А это чудо подали за полчаса до отправления.
Нашими попутчиками стали юные журналисты из Киева, отправленные в Донецк в командировку.
И женщина из Мариуполя, которая ехала в Борисполь, встречать маму с самолета.
Игорь – мальчишка репортер, высокий и симпатичный брюнет. Длинноволосый, с красивой такой стрижкой похожей на стрижку Влада, моего одногруппника. Он подсел ко мне часов в восемь, когда разложил в соседнем «купе» всякую снедь на столе и спросил, не составлю ли я компанию. Я уже успела расстелить постель и снять джинсы, оставаясь в черных колготках и синем реглане с капюшоном.
Конечно, я отказалась.
Но он настаивал.
В общем кончилось тем, что я выпила коктейль из водки, томатного сока, сока лимона и разных специй, послушала не слишком интересные истории о Донецке и спортивных журналистах, подумала, что знакомые парни репортеры все до чертиков зазнайки.
Игорь оказался остр на язык, с хорошим чувством юмора, но плохой памятью. Он, совсем как моя мама, любит по сто пятнадцать раз предложить добавки. Хорошо, что у меня иммунитет. Правда, мы все-таки потратили восемь минут на подобный диалог:
- А сок будешь?
- Нет.
- Сыр?
- Нет.
- Мяско?
- Нет.
- А может, чай тебе сделать?
- Нет, спасибо.
(… и т.д.)
Марина – его коллега по работе, но не его девушка, оказалась скучной фифкой со странной тягой к алкоголю.
Пока мы с Игорем говорили о машинах, она ходила курить. Ходила, ходила и ходила.
В конце концов, я в очередной раз отказалась от фотосессии в условиях поезда и отправилась спать.
Было до чертиков жарко в поезде. С непривычки, я чуть не сварилась под одеялом.
Примерно тогда на меня сверху упало что-то.
Я села, поправила простынь… А это оказался Маринын мобильный телефон.
Вокруг все спали и было очень тихо.
Я подумала, что если выключить мобильный… Но черт с ней с фифкой. Слишком банально.
Разбудив ее аккуратным прикосновением, сунула под нос телефон. Реакция была ожидаемая: удивление от собственной неосторожности, и благодарность.
Спустя три минуты я уже жалела о совершенном мною поступке. Нужно было сперва время посмотреть, а потом телефон возвращать.
До утра я почти не спала. Но проснулась с огромной такой, чугунной головой.

А сейчас… Голова не болит, но болит в груди. Кашляю с завидной регулярностью - раз пять в минуту.
Дяденька в метро поразился моей способности шесть раз подряд чихнуть с очень серьезным видом.
Пью микстуру с горла, заливаю нос мерзкими пекущими каплями.
Салфетки уходят в мгновение ока…
Самочувствие – минус три.
Настроение – сверх выжатое.
Благополучно прогуливаю модуль, зная, что в больнице мне уже открыли справку задним числом… Хочется спать и не можется, потому что лежа еще хуже, чем сидя.

Привет-привет, болезнь-сан)